Хозяин Амура [СИ] - Дмитрий Хван

— Так ваша задача — держаться за спинами датчан, разве нет? — Белов вскинул вверх брови и повернулся к товарищу всем телом.

— А ты думаешь, я их вперёд посылал?! — воскликнул Ринат.

— Ладно, не кипятись, — умиротворяюще проговорил собеседник. — А как ты крестьян успел навербовать?

После недолгой паузы он рассказал, как крестьяне-кашубы пристали к его отряду. В одной из полуразрушенных и почти пустых деревень, что было обычно для тех мест, ангарцам был определён постой. Там же находился небольшой отряд мюнстерцев, занявших деревню ранее, ещё прошлой ночью. Оказалось, что для начала немцы выгнали из лучших домов всех их обитателей, а после принялись шарить и по остальным домам в поисках добычи. В итоге немногочисленные обитатели поселения бежали в близлежащий лес, кроме десятка девушек, с которыми мюнстерцы решили позабавиться.

— И ты сыграл в Робин Гуда? — улыбнулся Брайан.

— А ты бы не сыграл? — совершенно серьёзно ответил Ринат.

— Извини, — потупился тот. — Продолжай.

Саляев рассказал что было далее… Войдя в деревню, батальон начал рассредоточиваться по домам, амбарам, сеновалам, чтобы отоспаться, тогда же стрелки встретились и с немцами.

— Встреча была вполне благожелательной, — поведал Ринат. — Как говорится, ничто не предвещало…

А уже ночью к Ринату караульные привели двух вдрызг пьяных немецких капитанов, которые приглашали господ офицеров, своих товарищей по оружию, разделить с ними выпивку и женщин, из которых оставалось нетронутыми только две. Ринат уже слышал доклады солдат, рассказывающих о женских криках, доносившихся с той части деревни, где были мюнстерцы, но тогда он решил не влезать — за это время он навидался всякого. Горе тем простолюдинам, на чьей земле идёт война, да и жизнь их не стоит и ломаного гроша. Но на сей раз Саляев принял приглашение…

— Так я и встретил Касю и Марту, — растягивая слова, проговорил он.

Приведённые Ринатом в свою избу, девушки долго молчали, ожидая повторения того же, что произошло с их подругами. Но этого не было — их накормили и вскоре приказали ложиться спать. А наутро, с грехом пополам поговорив с ними на дикой смеси современного русского, польского и немецкого языков, девушек уговорили следовать за ангарцами, чтобы потом уплыть с ними в землю, где нет войны и нет той злобы, которой они успели навидаться за свой недолгий век. Те с лёгкостью согласились, чем немного озадачили Рината — уж слишком быстро это произошло. Так первые переселенцы и пристали к ангарцам, а далее, по мере продвижения батальона по землям кашубов и словинцев, ещё одного славянского племени, издревле жившего на этих землях, их число только росло. Ушла с ангарцами и целая деревня словинцев, называвшаяся Клюки, а точнее, то, что от неё осталось — всего лишь три десятка голодных и оборванных людей.

— Так вот, — неожиданно сменил тему Саляев. — А знаешь ли ты некоего Олафа Ибсена, норвежца? Он капитан фрегата «Крутобокий Олаф».

— Нет, — ответил находящийся под впечатлением от услышанного Брайан. — А кто это?

— Я его видел в порту Штральзунда, куда мы прибыли после заключения мира из-под Штеттина, который мы даже не осаждали…

— Ближе к делу, — попросил Белов.

— Вот… Этот круглобокий хмырь говорил о том, что скоро он и ещё один капитан, кажется Йенсен… — не спеша говорил Ринат, испытывая терпение Белова, — перевезут на Эзель моих артиллеристов из Кальмара, а с ними заодно и некоего Василь Новикофф и его солдат.

Саляев улыбнулся, видя, как удивлённо отреагировали на радостный вопль воеводы мужики, сидевшие на ближней скамейке.

— Кроме того, этот пройдоха, узнав, что со мной кроме солдат на фрегат грузятся и крестьяне, из-за которых, кстати, я потратил прилично денег, — повысил голос Ринат. — Тут же предложил мне свои услуги по доставке живого товара до Аренсбурга…

— А ты? — вскинул брови Белов.

— Сам будешь говорить с ним, когда он привезёт Новикова, — буркнул Саляев.

Помолчав с минуту, глядя, как постепенно на пляж прибывает всё больше повозок, Ринат встал в лавочки и произнёс:

— Теперь можно и в замок, Бекас сам разрулит. Пойду девчонок позову.

— Кстати, если у тебя вдруг появится желание обвенчаться с той же Касей — отец Феодосий или пастор Урбан к твоим услугам, — проговорил Белов, язвительно улыбаясь.

— А может, и захочу! — обернулся вдруг Саляев и подмигнул товарищу. — А вот мои ребята твоему Феодосию точно работы добавят! Девок себе похватали…

— Насильно похватали? — оторопел Белов.

— Какой там! — махнул рукой Ринат, поднимая рюкзак, после чего позвал кашубок за собой. — Те рады были вырваться с войны. Да и семья лишнего едока сбагрить ужасно рада. Некоторые канючили, возьмите, мол, девку!

— Так плохо всё?

— Мля, Белов, ты москвич, что ли? — повысил голос Ринат, подходя к лошадям, отчего два нижегородца, сопровождавшие своего начальника, сей же миг угрюмо насупились. — Это у тебя тут лавочки, дорожки, цветочки… А там, в этой долбанной Европе, полный мрак, по крайней мере в части, где мы были. Серое всё: дома, небо, люди и их лица. Тоска и безысходность.

— Тогда тот норвежец сможет легко вербовать переселенцев? — натягивая поводья, чтобы повернуть коня, спросил Белов.

— Если ему за такие штуки горло не перережут — не всякому владетельному господину захочется рабочей скотинки лишаться, — отвечал Саляев. — Обдумать всё это надо хорошенько, ибо идея зачётная.

— Тоже верно, — задумался Белов.

— Кстати, Брайан, у тебя там в замке есть приличная купальня на четверых? — ощерился Саляев, обернувшись на прильнувшую к нему Касю. — Марта пока свободна.

После чего от души рассмеялся, увидев удивлённо-сконфуженное лицо Белова.

— У меня жена и ребёнок в замке! — еле сдерживая эмоции, ответил Брайан. — Чего ты мелешь?!

— Ладно-ладно, Белов! Ты не сердись, шуткую, устал я. Отдохнуть хочу…

Остаток пути всадники не проронили ни слова. Каждый думал о своём.

Владиангарск, август 1645

Раннее утро на Ангаре, ещё клубится над водой туман и сумрачно вокруг, псы побрёхивают сонно, с ленцой, но во многих домах уже горит свет фонарей, а белый дым из труб уходит вверх — жители завтракают. Наступает новый день. Вячеслав также встал рано — не спалось, а кроме того, вскоре должны быть готовы тексты радиограмм-отчётов с мест. В пограничный город Вячеслав прибыл один, без семьи — и только из-за того, что снова объявился Дмитрий Андреевич Строганов, собственной персоной, на этот раз не прячась за личиной приказчика. Кроме того, последние два года не было поймано ни единого строгановского шпиона, ставших было уже привычным явлением для граничной стражи. Весть о себе Дмитрий Андреевич дал сразу по прибытию в Енисейск, зайдя на Ангарский Двор. Там же он и остановился, ожидая парохода, который привёз бы его в земли князя Сокола. И вчера «Гром» доставил полновластного хозяина огромного края, представителя фамилии зачинателей сибирской экспансии русского народа, в своё время призвавших себе на службу самого Ермака, во Владиангарск.

Дмитрий Андреевич был тут во второй раз, и если впервой не всё пошло гладко, на сей раз должно быть по иному, думал Вячеслав. Иначе Строганов не приехал бы сам, ибо столь образованный и дальновидный человек не станет собираться в столь долгую и сложную дорогу ради баловства. Наверняка он едет с выгодным предложением — таковым вполне могло быть получение участка его огромной империи, скажем, на среднем Урале, для совместной работы. Соколов был готов положительно ответить на этот вопрос, коли он прозвучит.

— Доброе утро, Вячеслав Андреевич! — в кабинет вошёл молодой человек и положил перед Соколовым листы бумаги. — Радиограммы с Амура — Зейск и Албазин.

— Спасибо, Антип, — поблагодарил юношу Вячеслав. — Попроси Любашу принести ещё чайку и пару пирожков.

Хлопнула дверь. Откинувшись в кресле, мужчина углубился в чтение. Вести ожидаемые — снова дауры бегут во владения Ангарска, в Зейске продолжают направлять людей южнее, изыскивая для них места, годные для поселения. Казачки, словно не видя пример мирного, даже союзнического сосуществования ангарцев с амурцами, продолжали совершать опустошительные набеги на туземцев, не желая растить хлеб и обеспечивать себя самостоятельно. Что же, присяги покуда принимаем, однако количество гостей не должно быть критическим. Негласное правило — посылать беглецов от казачьей вольницы в земли, покинутые дючерами, работает. А территории, расположенные по берегам Амура, Уссури и их притоков, пригодятся и для русских переселенцев. Пленённые иезуиты достигли Умлекана, хорошо. Албазин. Ага, первые недовольства амурцев из-за несправедливого, по их мнению, дележа земли. Князь даурский Иван, согласно инструкциям из Ангарска, отправляет младших сыновей местных старейшин и князцов на службу. При этом к семейной земле новая не прирезается, а остаётся старшему сыну по правилу майората. Посмотрим, как эта система сработает, думал Соколов. Так, корветы доводятся согласно установленных сроков. Течи в корпусах нет. Отлично.